Вот уже три века славится город Семёнов искусными ремесленниками. Именно здесь впервые начали делать ложку. Ложки мастера изготавливали разных форм и размеров. Они имели своё назначение и название: хохлатка, троицкая, серебрушка, шведская, еврейская, турецкая, горчичная, полубасская, сибирка, сливочная.
Постепенно ложка приобретает известность. В мае 1896 года в Нижнем Новгороде открылась 16 Всероссийская промышленная и художественная выставка. Накануне этого события губернская газета «Нижегородские ведомости» писала: «Кустарное дело в России представляется настолько серьёзным делом, что привлекает всё больше и больше внимания высших правительственных сфер, вызывая сочувствие людей, искренне ратующих за дело русских тружеников, успевших приобрести известность далеко за пределами своего отечества». Эти слова в полной мере можно отнести и к семёновским ложкарям. Изделия семёновских умельцев хорошо продавались в Персии, вывозились во Францию и Америку.
Американцы – урбанисты. Они мыслят крупными дистанциями и масштабами: города, регионы, хайвэи. Американцы не представляют жизни без автомобилей.
Французы предпочитают ходить пешком. Тому есть множество причин. В таких городах, как Париж и Марсель, трудно ездить в автомобиле. Поворачивает, скажем, большой автобус в Париже с Итальянского бульвара на улицу Консерватории – старенькую и узкую, и движение прекращается на 15–20 минут. Вдоль Больших Бульваров – Итальянского, Османа, Страсбургского, машины паркуются не только у бровки тротуаров, но и по центру. Даже очень богатые люди предпочитают ездить на небольших машинах, чтобы было где приткнуться.
Мы спускаемся по широкой лестнице Филадельфийского музея искусств. Мы все еще находимся под впечатлением от экспозиции. В нашей памяти великолепные картины в роскошных рамах. И вдруг… останавливаемся перед грубым негрунтованным холстом гигантских размеров во всю стену огромного двухсветного вестибюля. Что-то очень знакомое изображено на этом полотне: речка, камыши, лодочка, солнце над горизонтом – не то Ходоров на Днепре, не то Тараща на Роси. Мы останавливаемся в недоумении. Наконец, удается найти маленькую табличку с надписью: «Марк Шагал. Занавес к опере «Алеко».
Музей выставил в своей экспозиции этот занавес, несмотря на его весьма условную живопись (что свойственно всем декоративным занавесам) и гигантские размеры, потому что это произведение великого художника.